Польский архитектор: Сносить 8 тысяч домов — это абсурд
Архитектор Куба Снопек: о привлекательности хрущевок, любимых местах в Москве и районе Беляево.
История московских хрущевок, которая началась в 1957 году, может закончиться через 20 лет – примерно за такой срок столичные власти планируют освободить всю территорию Москвы от пятиэтажных символов хрущевской «оттепели». Польский архитектор Куба Снопек считает, что полный снос всех пятиэтажных домов может нарушить логическую цепочку истории Москвы. Для сохранения архитектурного наследия хрущевской эпохи (и не только) он предложил включить район Беляево в список Всемирного наследия ЮНЕСКО.
О том, чем ценен для архитектуры спальный район на окраине Москвы, что делают с хрущевками в Польше и какое отношение имеет генсек к московскому концептуализму, польский архитектор рассказал в интервью «МИР 24».
СПРАВКА:
О БЕЛЯЕВЕ И КОНЬКОВЕ
- Куба, когда вы первый раз увидели хрущевку?
- Сложно ответить на этот вопрос. У нас в Польше тоже есть пятиэтажки. Но я вам скажу другое.
Я пять лет прожил в Москве, и из этих пяти лет я один год жил в хрущевке – в доме 1956 года постройки. В его подъезде был сделан ремонт, а сама квартира была перепланированная. Скажу честно: из всех квартир, в которых я жил, эта была самая удобная. На втором месте, пожалуй, – конструктивистский дом 1930-х годов. Хуже всего была «сталинка» на Тверской.
- Чем она не понравилась?
- Это был угрюмый дом с плохими планировками и небольшим количеством света. Из плюсов – только его расположение в центре.
- Почему вы обратили внимание именно на район Беляево, а не на другой московский район с панельным жильем?
- Я заинтересовался московскими микрорайонами в 2010 году, когда учился на «Стрелке». Я тогда занимался темой сохранения нематериального наследия в архитектуре. Поэтому искал в Москве такой район, который бы имел бесспорную культурную ценность, но при этом был лишен архитектурной уникальности – уникальности, которая сегодня является главным критерием для сохранения.
Беляево — это наиболее откровенный пример такого пространства. Там есть безусловная культурная ценность (московский концептуализм), есть и архитектурная ценность (только она прячется не в отдельных домах, а в планировке всего района). Но в Беляево нет архитектурной уникальности — все дома в этом районе были произведены на домостроительных комбинатах.
- В современной Москве района с названием «Беляево» нет. Какое именно Беляево вы предлагаете внести в список Всемирного наследия ЮНЕСКО: Беляево в советских границах, современный район Коньково или какую-то другую территорию?
- Я смотрел на Беляево с композиционной точки зрения. «Беляево-Коньково» – это один композиционный ансамбль, который ограничен улицами Волгина, Бутлерова, Островитянова и Севастопольским проспектом. Границы административных районов могут со временем меняться. При выборе я исходил из того, что было спроектировано командой архитектора Якова Белопольского.
- В чем заключается культурная ценность «Беляево-Коньково»?
- Моя гипотеза следующая: архитектурная и культурная ценности этого места переплетаются. Просторы Беляева были очень важны для Московского концептуализма — важного направления в русском искусстве ХХ века.
Московский концептуализм
Московский концептуализм - художественное направление, сформировавшееся в неофициальном искусстве СССР в начале 1970-х годов. С советским районом Беляево связаны имена ярких представителей концептуализма: Дмитрия Пригова, Ильи Кабакова, Владимира Сорокина, Тимура Кибирова, Игоря Шелковского и т.д.
Читать полностью
Наиболее очевидная связь района Беляево с московским концептуализмом прослеживается в творчестве поэта и художника Дмитрия Пригова. Район Беляево часто упоминается в его литературных произведениях; в 1980-х поэт расклеивал на домах и автобусных остановках района обращения к гражданам Беляева. Мифилогизируя связь пространства и художника, Дмитрий Пригов называл себя «Герцогом Беляевским». Пригов умер в 2007 году; по адресу ул. Академика Волгина, 25, корп. 2 находится квартира художника.
Скрыть подробности
В Беляеве жили концептуалисты, там проходила Бульдозерная выставка. Но самое главное заключается в том, что архитектурное пространство Беляева было источником вдохновения или даже материей, с которой работал концептуалист Дмитрий Пригов, «герцог беляевский». Я считаю, что пространство района и его архитектура увековечены в работах Пригова так же, как и сад Живерни в работах художников-импрессионистов.
Сад Живерни
Сад в коммуне Живерни (Верхняя Нормандия, Франция), посаженный импрессионистом Клодом Моне. Запечатлен на многих картинах художника.
Читать полностью
В саду Живерни Клод Моне написал многие картины из серии «Кувшинки». Сад также можно встретить встретить на полотнах других известных импрессионистов. Ежегодно в саду проводится международная выставка пастели «Art du Pastel en France».
Скрыть подробности
- В чем сходство между типовой застройкой Беляева и творчеством Пригова?
- Есть связи между пространством и искусством, но они находятся на разных уровнях. Есть очевидные связи — например, проведение на пустыре Беляева Бульдозерной выставки. Но меня гораздо больше интересовали неочевидные связи. Например, похожая логика производства конечного результата. Так, у стихограмм Дмитрия Пригова и архитектурных пространств Якова Белопольского похожая эстетика и геометрия.
Некоторые стихограммы Дмитрия Пригова напоминают геометрией панельные жилые дома.
У концептуалистов, в том числе и у Пригова, архитектурные компоненты — как физические (например, интерьер его квартиры), так и абстрактные — бесконечная повторяемость элементов — становятся материей, с которой эти художники работали.
В модернистской архитектуре разные элементы повторяются, потому что такова логика производства – повторяются дома, фасады, окна – они все лишены уникальности.
В искусстве концептуализма повторение элементов (например, работа с сериями график), это тоже один из основных приемов.
Стихограмма Дмитрия Пригова на торце панельного дома у метро «Беляево».
- В своей книге вы писали, что на Бульдозерной выставке в Беляеве столкнулись результаты культурной политики Хрущева с его политикой как архитектора. Какие ошибки архитектурной политики генсека показала Бульдозерная выставка?
- Я не уверен, что тут можно говорить об «ошибках». Результатом перехода на индустриальное производство домов стало создание нового вида пространства. В Москве, которая строилась до Хрущева, пространства всегда было мало. А при Хрущеве получился его избыток. Между домами появились парки, газоны, пустыри. Наверное, такая типология пространства идеально подходит для того, чтобы организовать нелегальную выставку.
Это пространство близко к жилым домам, а значит - есть много потенциальных посетителей. Во-вторых, это пространство не сильно контролировалось властями.
|
Источник:
Другие статьи категории "Культура":
Twitter-новости
Наши партнёры
Читать нас
Связаться с нами
Наши контакты
hardlod@gmail.com О сайте
|
